На наши вопросы отвечает не просто юрист. Людмила Олеговна – тот самый адвокат, который ходит на допросы вместе с врачами, знает самые частые причины возбуждения уголовных дел, наиболее распространенные ошибки врачей во время общения со следователем, все мелочи и нюансы этих судебных процессов.
Как и в прошлый раз, вы можете задать свои вопросы, воспользовавшись формой ниже. Все вопросы мы обязательно передадим Людмиле Олеговне и предоставим ответы позже.
С.М.: Можете назвать основные правонарушения, не связанные напрямую с профессией врача, которые совершают медработники и наказания за них?
Наиболее распространены-взятки/подарки. Ответственность предусмотрена ст. 291 УК РФ, для должностных лиц, преступления против личности, совершаемые врачами и медицинским персоналом в отношении пациентов (сотрудниками СМП, сотрудниками стационаров в отношении агрессивно настроенных пациентов). Активно обсуждается в СМИ возможность привлечения медиков за высказывания, противоречащие политике государства по противодействию новой коронавирусной инфекции, но пока не один врач не привлекался за высказывания.
С.В.: Существует ли юридическая ответственность пациента, за его неподобающее поведение? Если он изначально агрессивно настроен: повышает голос, провоцирует, использует нецензурную лексику.
Разумеется. Юридическая ответственность одинаковая для всех. Наказание за нецензурную лексику предусмотрено «Кодексом об административных правонарушениях», также будет нелишним, при заключении договора или подписании информированного согласия, ознакомить пациента с «Правилами поведения в медучреждении». В случае, если такой пациент не нуждается в экстренной медицинской помощи, такое поведение может быть причиной отказа в оказании услуги.
С.М.: Может ли врач, в частной клинике, отказать в проведении консультации, без объяснения причины?
Причина все же должна быть. Первичную консультацию врач может не проводить в связи с загруженностью, собственным состоянием здоровья. Право лечащего врача на отказ от ведения пациента закреплено в ч. 3 ст. 70 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323ФЗ. Лечащий врач по согласованию с соответствующим должностным лицом (руководителем) медицинской организации (подразделения медицинской организации) может отказаться от наблюдения за пациентом и его лечения. Отказ лечащего врача от ведения пациента возможен при одновременном соблюдении трех условий:
- отказ от ведения пациента не угрожает его жизни;
- отказ от ведения пациента не угрожает здоровью окружающих;
- отказ от ведения пациента согласован с соответствующим должностным лицом (руководителем) медицинской организации.
С.В.: Аудио и видеозапись на приеме. Имеет ли право пациент/врач/клиника делать это (открыто или скрыто) ? Если–да, то на при каких условиях? Пациент говорит, что будет вести видеозапись приема без согласия врача. Можно ли ему отказать и на что ссылаться?
Если пациент осуществляет открыто съемку/ аудиозапись. В таких случаях необходимо оповестить снимающего вас пациента, что вы не даете согласие на обработку своих биометрических персональных данных.
Затем, если съемка продолжится, необходимо уведомить пациента о том, что он совершает правонарушение, предусмотренное ч. 2 ст. 13.11 КоАП РФ–«Обработка персональных данных без согласия в письменной форме субъекта персональных данных на обработку его персональных данных в случаях, когда такое согласие должно быть получено в соответствии с законодательством Российской Федерации в области персональных данных…»). Мы рекомендуем включать запрет видео/аудиофиксации приёма в правила внутреннего распорядка медучреждения.
Скрытую съемку медучреждение производить не вправе. Открытую-вправе, с размещением информационных щитов, объявлений и согласия пациента.
Насколько правомочно использовать во время обвинения/защиты аудио и видеоматериалы, сделанные во время приема (открыто или скрыто)? Имеют ли они какую-нибудь юридическую силу?
Скрытая съемка незаконна, но при определенных обстоятельствах может являться основанием для возбуждения уголовного дела, как против врача, так и против пациента, открытая съемка обычно используется как доказательство.
Какова роль и важность соблюдения медицинских протоколов и клинических рекомендаций в случае уголовного преследования? Чем грозит отклонение от протоколов и каковы последствия?
В случае неблагоприятных исходов, жалоб пациентов, случаи отклонения от протоколов и клинических рекомендаций будут оценивать сторонние эксперты. Следователи обычно расценивают это как доказательства вины медика.
Насколько можно обезопасить себя «правильным» ведением медицинской документации? Имеют ли какую-нибудь юридическую силу согласия на медицинское вмешательство?
«Правильное» ведение документации может оказать решающую роль при защите врача, например своевременная запись о необходимости консультации с другим специалистом, отметка о несоблюдении пациентом рекомендаций, анализ жизни, сведения о вредных привычках, назначение лекарств, которые отсутствуют в аптечной сети, но необходимы именно этому пациенту.
Как быть, если несколько нормативно-правовых документов противоречат друг-другу в одном вопросе? («Российские клинические рекомендации по лечению и профилактике тромбофлебита поверхностных вен» указывают, что для лечения ТФПВ можно использовать НМГ (эноксопарин, далтерапин, и др.) Хотя в официальной аннотации к этим препаратам, только у одного (парнапарин) указано в показаниях к применению–ТФПВ. Как быть в такой ситуации? Ведь оба документа имеют юридическую силу.
Руководствоваться отечественными клиническими рекомендациями. В случае спора с пациентом, все противоречия будут использованы против врача.
Возникло осложнение, описанное, или неописанное в согласии на вмешательство. Согласие подписано. Заведено дело. Пациент говорит, что он не был информирован о возможных осложнениях. Что будет учитываться? Его слова или подписанное согласие?
Подписанное согласие. Также можно описать в медицинской карте возможное осложнение и рекомендованные меры профилактики.
Можно ли общаться с пациентами вне клиники (по телефону, сообщениями в мессенджерах, по электронной почте)? Можно ли давать им какие – то советы и корректировать терапию? Если – да, то стоит ли потом указывать в истории болезни факт состоявшегося разговора и данные рекомендации? Будет ли иметь такая запись в официальных документах, или переписка (по электронной, в мессенджерах) какую-нибудь юридическую силу, в случае возникновения конфликтной ситуации? Или все общение только в клинике?
Такое общение лучше всего предусмотреть в договоре и оценить, соответственно фиксировать в медицинской карте все рекомендации и жалобы.
Какой способ защиты лучше – гласность (соцсети, коллеги, СМИ, блогеры) или вести дело в тайне?
Гласность и поддержка сообщества могут помочь в случае если защита и сообщество убеждены в невиновности и непричастности врача к инкриминируемому деянию, в случае с Астраханским психиатром Александром Шишловым, педиатром Тамарой Пермяковой из Кирова это сработало. Пример Калининградских врачей Сушкевич и Белой показывает, что не всегда это работает. В любом случае, информационное освещение уголовного преследования должно профессионально координироваться юристами и журналистами. Это сложная работа.
С.М.,С.В.: Мы еще раз выражаем слова благодарности, уважаемой Людмиле Олеговне, за такие лаконичные и ёмкие ответы. Будем рады Вас видеть в новых проектах.
Уверены, ваш интерес к первым лицам будет только расти, а они обещали отвечать честно и без купюр. До встречи!
Задайте свой вопрос